— На обложке книги фотографий помещена прекрасная фотография "Дитя и старец". Как родился этот кадр?

— До сих пор с трепетом вспоминаю этот момент... Батюшка стоял у забора и... будто Ангел пролетел: я оказалась в нужной точке, и в тот самый момент к старцу направился мальчик. Затаив дыхание, выждала решающее мгновение, важно было не сорваться и не нажать на спуск раньше.

— У вас ведь есть еще и его портрет... Расскажите подробней о вашем общении с отцом Николаем.

— Первый раз я поехала к нему в девяносто четвертом году. Пока добиралась на остров, душа ныла и ждала чего-то судьбоносного. Я не стремилась задать какие-то житейские вопросы, а жаждала узнать нечто, чего на словах-то и не сформулировать даже. Надеялась, что Господь откроет мне некую тайну.

Батюшка пригласил в дом, но за беседой я все же не смогла ничего спросить, лишь благословилась на съемку. Старец предложил покушать — я отказалась, не знала, что во всем нужно его слушать. Он мне: "Поешь, поешь", — а я: "Спасибо, батюшка, мы только что позавтракали". — "А молитву перед едой читаешь?" — спрашивает отец Николай. "Не всегда, батюшка". — "Надо читать, а то хлеб не хлеб — комом в горле встанет".

Сижу, как под рентгеном. Стала объяснять, что приехала с такой-то целью, а он: "Сфотографировать меня хочешь? А как хочешь сфотографировать?" — "На улице, батюшка". — "Во что ж мне нарядиться?" — "Можно прямо так, батюшка".

Он отправился в другую комнату и вскоре появился с черным подрясником в руках. "Может, в этом?"

"Хорошо", — кивнула я, но глаза старца стали вдруг веселыми. Он хитренько спросил: "А может, в розовом?"

Я растерялась и говорю: "А фотография будет не цветная". Озорная улыбка озарила лицо, и отец Николай опять исчез в комнате. Вскоре вышел в черном подряснике.

Помню, как на улице я забежала вперед, чтобы запечатлеть на пленку, как люди устремились за старцем. Все так быстро происходило, что не успевала навести на резкость, и как только об этом подумала, старец остановился и пошел медленней. Удалось сделать его портрет у озера и поленницы с дровами, эти кадры были опубликованы в газете "Православный Санкт-Петербург".

— Как происходило дальнейшее духовное общение?

— Когда вслед за отцом Николаем люди вошли в храм, он нас оставил на какое-то время и долго находился в алтаре. Все напряженно и молча ждали. Вновь возникло прежнее чувство, с которым я ехала к старцу, душа опять стала ныть... Старец вышел на амвон, окинул всех глубоким взором, затем подошел и каждому что-то свое сказал... Неожиданно на вопрос, который мне не удалось сформулировать, я получила емкий ответ.

К рассказу о фотопортрете старца хочу добавить потрясшее меня повествование.

"Надежда в девичестве носила фамилию Иванова, а когда встретила будущего мужа — он тоже оказался Ивановым. Так что она Иванова дважды.

Жили счастливо, но недолго: трагическая смерть мужа вдруг обнажила другую реальность — рядом существовало зло. Бороться с ним не было сил. Одних людей скорби ведут к отчаянию, для других являются толчком к обретению веры. Так случилось и с Надеждой: обращение к Богу не только утешило, но и наполнило земную жизнь новым смыслом. Читая духовную литературу и посещая святые места, Надежда укреплялась в вере.

Ей посчастливилось не раз бывать у почившего батюшки Николая и стать его духовным чадом. Однажды она стояла в его дворике и глядела, как батюшка мажет людей освященным маслицем. Непроизвольно ушла в свои мысли... "Хорошо, когда есть Господь. А если б Его не было, то даже не знаешь, зачем жить", — думала Надежда. Вдруг заметила на себе проницательный взгляд старца. "Хорошо, когда есть Господь, — подтвердил вслух ее мысли батюшка Николай и тут же добавил. А если б Его не было — то незачем жить!".